Первые шаги.

Первая ночь на чужбине.

Первая ночь не на Родине, в незнакомом доме была очень неспокойная. На меня глядели холодные, неприветливые стены и чуждая мне мебель окружала меня со всех сторон. Всё в этом доме было не моё – занавески на окнах, посуда в шкафу, постельное бельё, скатерьти и салфетки на столах. От этих вещей пахло другими руками и напоминало мне о другой жизни, которая была до меня в этом доме. Мною овладевали странные ощущения. В тот момент я не понимала какую роль должна я была сыграть в истории этого семейного пристанища. По рассказам моего мужа, в этом фамильном очаге выросли два или три семейных поколения. А у меня здесь было такое ощущение, что я нахожусь в НИГДЕ – ни в гостях, не у себя дома и не на Родине. Мне не хватало ощущения сладостной теплоты моей Отчизны. Кроме того мне было очень одиноко. У меня как-будто кто-то выбил почву из под ног и спилил бензопилой мои корни. Я стояла на неокрепших качающихся ногах, как ребёнок, который ещё не умел ходить, но уже готовящийся к совершению своих первых шагов.

Я ясно осозновала, что у меня здесь, кроме моих детишек, никого нет. Я не смогу больше быстро сбегать на один часок к маме или к родным и попросить их о какой-либо помощи или просто посидеть с ними и обо всём непринуждённо поболтать. Всё осталось там. Здесь, в чужой стране с незнакомым языком все грядущие проблемы придётся мне разрешать только самой. Вся ответственность за будущее моих детей ляжет только на мои плечи. Мой муж принял и осознал моих детей, как своих. Он во всём поддерживал меня, но всё-равно – он был не родной отец. Дети понимали это и время от времени давали ему это понять. Поэтому он очень осторожно относился к вопросам по принятию важных решений, которые касались детей. Он не хотел ошибаться и не желал навредить правильному воспитанию. Германия и Россия две совершенно отличающиеся друг от друга страны, поэтому методы воспитания детей тоже различались друг от друга, как чёрное от белого.

В эту первую неспокойную ночь я столько передумала. Моя голова разрывалась от беспокойных и тревожных мыслей за наше будущее: Смогу ли я? Справлюсь ли я? Я не имела никакого понятия о школьной системе и о законах этой страны, поэтому я тоже не знала, как правильно и разумно и без ошибок могла бы я организовать начальную жизнь моих детей. Для них это был огромнейший и очень волнительный шаг перехода из русской в немецкую школу. Их жизнь, как и моя перевернулась с ног на голову. Мне очень хотелось своей верной и надёжной рукой вести их к этому и по этому пути, но я очень боялась что-то не так сделать или в чём-то ошибиться. Я не имела право им показывать свою неуверенность и незнаемость. Эти мысли какой-то беспомощности, расстерянности и неспособности нагоняли на меня огромную панику. Удушающий ком подкатывался к горлу и внутренний голос говорил мне: -„Надо как-то жить теперь. Надо как-то привыкать ко всему. Не паникуй – война план покажет и не так страшен чёрт, как его мулюют. Завтра наступит новый день с новыми мыслями и может-быть с другими идеями. Завтра приедет Бьёрн. Не думай о плохом, а только о хорошем!“. Но как-бы я себя не утешала и не успокаивала, всё-равно ни в чём я не находила совета и покоя. Я нерешительно и нетвёрдо стояла на стартовой линии.

Муж приехал.

Мы приехали в апреле месяце. На дворе стояла тёплая и благоухающая весна. Мы с Ильёй сидели за столом и завтракали. Я погрузилась в раздумья о том, что это всё происходит не случайно, что именно весной так кардинально поменялась наша жизнь. Вся природа в это время года просыпается, оживает и зацветает. В ней начинают происходить настоящие чудеса. На деревьях набухают и лопаются почки. Животные выкорабкиваются из своих нор. Птицы возвращаются из холодных краёв и свивают гнёзда. Куда только не погляди – везде всё шевелится, суетится и растёт. Жизнь бурлит полной силой и развивается дальше. „Может быть это знак, данный нам сверху, что всё только начинается. Мы стоим на пороге перемен. Именно сейчас пришло время для новых действий и для создания уютного семейного очага. Как кумир моей молодости Виктор Цой пел: Перемен требуют наши сердца.!Перемен требуют наши глаза! В нашем смехе и в наших слезах и в пульсации вен – перемен, мы ждём перемен!!!“ – с пробегающими мурашками по коже размышляла я.

Вдруг я повернулась к окну и за ним к моему большому удивлению я увидела сидящего на терассе Бьёрна. Не знаю почему, но моя первая мысль была о том, что куда-то убежать и спрятаться, чтобы он меня не заметил и не нашёл. Ни от того, что я его не любила и не хотела видеть, скорее наоборот – я не могла дождаться этого момента встречи с ним, а от того, что с ним я в какой-то степени ассоциировала зарождение абсолютно нового для нас жизненного этапа, со всеми его трудностями, радостями и может быть с разочарованиями. Я ещё раз украдкой взглянула на моего мужа и холодок волнения пробежал внутри меня. Бьёрн приблизился к двери и постучал в неё. Он стоял с широкой улыбкой перед ней и ждал, когда мы её откроем. Илья соскочил со стула и радостно закричал:- „Смотри, папа там – он приехал!“ и подбежал к двери. Я медленно подошла к ней и уже ухватилась за её ручку и начала поднимать её вверх, но в самый последний момент я снова опустила её вниз, при этом закрыв дверь. Бьёрн недоумённо поглядел на меня и развёл в воздухе руками. Илья оглядел меня с тревогой в глазах и спросил:- „Мама, ты чего – почему не открываешь? Это же папа – ты что не узнала его?“. Я тряхнула голавой, как-будто встряхивая с себя это нашедшее на меня навождение и подумала:- „Не будь дура – это глупо! Ты приехала сюда не для того, чтобы в кошки мышки играть!“. После этого я ласково провела рукой по волосам Ильи и с сияющей улыбкой наконец-то открыла эту разделяющую нас дверь. Ликуя от радости мы все втроём обнялись.

Бьёрн переступил порог. Вместе с ним в дом ворвался ветер перемен. С этого мгновения мы начали разговаривать только на немецком, потому что мой муж владел всего-навсего самыми начальными знаниями русского языка. Я начала вникать в немецкую кухню. И конечно у Бьёрна был уже разработан план дальнейших действий, для нашей быстрейшей интеграции в немецкое общество. „So, morgen geht es Los!“ – оживлённо произносил он. По роду своей рабочей деятельности его отпуск состоял из двух коротких недель. У нас не было времени для сидения на солнышке и мы не хотели терять ни одного дня. Нам надо было ещё столько сделать и успеть…

Всё началось с понедельника…

Бьёрн туда-сюда ходил по комнате и разговаривал по телефону с Schulamt (это что-то вроде нашего РОНО – районый отдел народного образования). Я сидела и озобоченно наблюдала глазами за ним. Учебный год ещё не закончился и Илью надо было как можно скорее определять в какую-нибудь местную школу. Он проучился уже пол года в первом классе в России. Вторую половину, точнее сказать оставшиеся от неё три месяца, придётся ему доучиваться здесь. Я пыталась напряжённо вслушиваться в этот разговор, но из всего сказанного я разобрала только несколько слов, поэтому я очень нетерпеливо ждала окончания его беседы по телефону. (То, что я по началу ничего не понимала, хотя я уже немного шпрехала, зависит от того, что немцы говорят и ведут свою разговорную речь очень быстро. Со временем я научилась без стеснения своему немецкому собеседнику говорить: “ Стоп, я ничего не разобрала. Повторите пожалуйста всё ещё раз, но медленно. Stopp, ich habe nicht verstanden. Können sie bitte nochmal alles wiederholen, aber langsam„. Немцы на это не обижаются и помогают с удовольствием – небольшое отклонение от темы.)

Schulamt.

Когда Бьёрн положил трубку, то он сразу подсел ко мне и объяснил всё обговоренное с Schulamt на „доступном“ мне языке. Илья будет определён в школу по месту его жительства, т. е. к каждому району города прикреплена своя школа. Он пойдёт конечно в начальную школу. Она тут в Германии до шестого класса, у нас в России, как мы все знаем до четвёртого. Для принятия его в школу нам надо было занести в городское РОНО справку о прописке (Anmeldebescheinigung). Это же Bescheinigung требовалось нам для задания в Ausländerbehörde (бюро по иностранцам). Мы быстро засобирались в местный Rathaus (Это такой главный дом в городе, где заседают все важные чиновники, во главе с Мэром-Bürgermaister города) и там в Anmeldeamt ( бюро по прописке, которое у нас в России находится в Милиции). Для получения этой первой справки в Германии нам потребовался только наш российский Загранпаспорт. Мы получили её быстро и без особых проблем и лишних вопросов. Ещё что интересно, что в среду у них эти все Amtы закрыты,а в пятницу ведут они приём как правило только до обеда. В Mittwoch они перерабатывают все заданные людьми документы за целую неделю. Поэтому эти походы по чиновникам надо лучше планировать в другие оставшиеся дни недели.

Время подходило уже к десяти, поэтому мы заторопились в Schulamt. На тот момент у нас не было ещё своей машины и поэтому всю эту беготню нам приходилось преодолевать на общественном транспорте, как говорится кататься из одного конца города в другой. Наконец-то добравшись до туда, мы за пол часа получили необходимое распоряжения о том, что Илья имеет право на посещение немецкой школы. Ещё дополнительно получим мы по почте все дальнейшие рапределительные документы (eine Anordnung oder Bestätigung). Это письмо нам предстояло до первого учебного дня отнести в школьный секретариат. Там ещё с нами будет проведена небольшая экскурсия по школе и Илье будет представлена его первая учительница. У меня упал огромный камень с души. Всё было организорованно и мой сын пойдёт снова в первый класс! Одно дело было удачно разрешено!

Ausländerbehörde.

Следующим пунктом нашей программы было посещение Ausländerbehörde. Нам надо было обязательно в течение трёх дней там отметиться и зарегистрироваться о том, что мы находимся на территории Германии. У нас на руках была только Шенгенская виза, которая давала нам право на переселение в страну нашего назначения, но по этой визе мы не могли оставаться здесь для постоянного проживания. Срок её действия заканчивался уже через три недели. К истечению этого срока нам надо было непременно подать документы на разрешение на жительство в Германии (Aufenthaltserlaubnis). Да, у нас было забот, как говорится полон рот. Когда мы наконец-то доехали до желаемого бюро по иностранцам, то к нашему большому разочарованию мы уткнулись носами в закрытую дверь. На ней висела табличка, что на сегодня приёмные часы были уже закончены. Мой муж сказал, чтобы я особо-то не расстраивалась, что завтра утром он позвонит туда и обо всем договорится. Потом потирая в раздумиях лоб мы решили сообща, что остаток этого дня мы проведём прогулками по городу. По пути мы будем делать остановки на поедание мороженного и ещё чего-нибудь вкусненького. Погода была прекрасная и весеннее ласковое солнышко манило своей теплотой на улицу.

На следующий день мы сидели перед заветным кабинетом. В руках держали мы все необходимые документы, которые нам были названы по телефону. Сидя в очереди мы ждали, когда загориться наш номер на табло. Когда мы туда вошли, то сотрудница нас вежливо поприветствовала и пожелала нам радостной и счастливой жизни в Германии. Потом она внимательно просмотрела наши паспорта с Шенгенской визой и свидетельство о прописке. В заключении этой проверки она зарегестрировала наш приезд и нахождение в Германии. Мы с Ильёй сидели около Бьёрна и слушали, как он легко и непринуждённо разговаривал с ней. Я полностью доверяла ему и целиком полагалась на него. В этот момент я мечтала о том, что я тоже когда-нибудь научусь так бегло и без заикания говорить на этом языке.

Потом эта вежливая дама заглянула в свой компьютер и открыла там базу наших данных. В ней были зафиксированы все наши документы, заданные нами ещё в Москве. В этот момент я ещё подумала, поморщив при этом лоб:- „Не дай Бог она увидит, что у меня этого злосчастного языкового сертификата нет“. Так оно и получилось. Она оторвалась от манитора и промолвила:- „Да, выши документы почти-что все в порядке. Не хватает только одного сертификата по немецкому языку А1. Без него вы не получите разрешения на жительство в Германии и это важный критерий для иностранцев прибывающих в нашу страну“. Мною овладело небольшое волнение. После выше сказанного, работница этого заведения дала нам адрес, где я смогу повторно пройти этот экзамен. Ещё она назвала нам срок, до каторого нам необходимо было показать результаты этого теста в Ausländerbehörde. С испорченным настроением вышла я оттуда:- „Кака. Поганый экзамен!“, думала я. Один раз в Екатеринбурге я провалила уже этот тест, поэтому против него у меня сформировалась какая-то фобия. При одной мысли о нём у меня начинал болеть живот. Бьёрн подбадривал меня:- „Schaffst du locker! Mach dich nicht verrückt! Wird es alles gut mein Schatz!“.

Sprachtest A1.

Мы сидели в поезде и ехали туда, где мне предстояло подтвердить свои начальные знания по немецкому языку. Всю дорогу мы общались на этом языке. В этот раз Бьёрн пытался каждый раз поправлять ошибки в моей разговорной речи и в произношении и старался по простому и доходчиво объяснять правила грамматики. Но мне как-то все его примечания особо-то не запоминались, или мне это так казалось, потому что я была очень взволнованна. К назначенному времени мы стояли перед этой языковой школой. Бьёрн и Ильюша смотрели на меня ободряюще. Мой сын сказал мне:- „Мама, ты у нас такая умная. Ты же умеешь говорить на немецком. Чего ты так расстраиваешься-то?“. Его слова отвлекли и немного расслабили меня от моих переживаний. Мы вступили за порог этой школы и нашли экзаменационный кабинет. Перед тем, как войти туда, я пожала руки моих любимых и подумала:- „Кровь из зубов, но я сдам его. Я не поеду из-за этой мелочи обратно. Мы сюда приехали, чтобы тут остаться и жить!“. С этим боевым настроем я вошла в класс.

Там встретила меня молодая улыбчивая девушка приятной наружности. При взгляде на неё у меня пронеслось в голове:- „Хорошо, что она не старая и нафуфыренная злобная мымра“. Эта учительница, как я понимала, дала мне листы с вопросами и очень вежливо и спокойно объяснила мне, что мне надо было делать и сколько времени у меня на это есть. Я была в этот день единственная экзаменурующаяся. Насчёт этого я была очень удивлена и это моё одиночество немного настораживало меня. Из моего опыта я знала, что если со всей группой на экзамене сидеть, то это намного проще, чем я одна. Учитель подразделяет своё внимание на всех участников экзамена. В моём случае его глаза будут направлены только на меня. Но ничего нельзя было изменить и я села за стол на середине класса. Эта милая девушка села за учительский стол, подняла на него свои ноги и стала что-то смотреть в своём телефоне.

Я пробежала глазами по всем вопросам теста – я всегда это так делала. Сначала я разрешала лёгкие задания, чтобы долго не париться и не потеть. Потом я отвечала уже на трудные вопросы, потому что если я что-то неправильно сделаю или я на что-то не смогу ответить, то у меня хотя-бы будут какие-нибудь разрешённые задания. Итак, я не спеша всё просмотрела и чуть не подскачила от радости на стуле. Все вопросы были лёгкие, можно даже было сказать простейшими. Они были намного легче, чем в Екатеринбурге на экзамене. Может быть, что мне это так показалось, потому что за это время я немного поднахваталась и поднатренировалась в моем немецком. Во мне всё ликовало и я с азартом принялась за работу. Надо было только где-то дописать окончания слов или вставить глагол „sein“ в правильной форме или к личным прономен (Ich, du, sie, er, ihr) тоже подобрать подходящий глагол. Всё текло, как по маслу. От моего волнения не осталось и следа. Я полностью была уверена в своих силах и знаниях.

Немного погодя у меня всё было уже готово. Я ещё раз внимательно прошлась по всем вопросам. С определением Артикля слов я была не уверенна, но подумала, что если это не верно, то мне всё-равно хватит баллов с других заданий для сдачи этого теста(мне до сих пор надо два или три раза подумать, прежде чем я подберу правильный Артикль к слову).Уверенно собрала я свои экзаменационные листы и подошла к этой девушке. Она оторвалась от своего телефона и промолвила:- „Sind sie schon fertig? Sie haben noch eine Stunde Zeit. Sie können nochmal alles nachschauen und überprüfen“. Я с улыбкой ответила ей, что я уже всё проверила и это оставшееся время мне не нужно. Она удивлённо подняла брови и сказала: „Ок“. Потом она напомнила мне, чтобы я никуда не уходила. Они прямо сейчас займуться проверкой моего теста. Через некоторое время мне надо будет подойти в секретариат и забрать от туда его результаты. Ещё она заверила меня в том, что так- как я была единнственная участница, поэтому эта проверка не займёт много времени.

Радостно и с сияющими глазами вышла я на улицу к моим ожидающим меня там мужчинам. Они спрашивающе глядели на меня. Я оживленно сказала:- „Дай мне пять! Этот сертификат лежит у меня в кармане!“ и мы весело стукнули ладонями. Примерно через пол часа мы предвстали в своей полной красе перед секретарём. Увидев нас она произнесла:- „Herzlichen Glückwunsch! Sie haben den Test bestanden! Weiter so und viel Spaß beim Deutsch lernen!“. После этих слов я переняла из её рук мой заветный сертификат категории А1. Я была очень счастлива по этому поводу и очень гордилась собой, потому что так легко и без особой подготовки я смогла сдать этот тест. Бьёрн обняв меня радостно произнёс:- „Ты у нас такая молодец. Теперь надо это дело немного отметить! Пойдёмте в ресторан и там посидим мы уютненько!“. После этого он позвонил в бюро по иностранцам и сообщил там нашу радостную новость. Они назначили нам после завтра подойти туда.

Приём с работником Ausländerbehörde прошёл очень быстро. Он вложил в папку наших документов этот нехватающий сертификат. Потом он выписал нам с Ильёй временное разрешение на жительство. И напоследок добавил, что мы будем извещены опять по почте, когда наш подлинный Aufenthaltserlaubnis будет готов для получения. Теперь было всё задано и устроено. С получением вида на жительство в Германии мы могли спокойно и легально начинать жить здесь. Ещё этот документ давал мне право на работу. В общем с его овладением мы становились полноправными членами немецкого общества со всеми его законами и правилами. Единственное, что нам здесь было не положено – это принимать участие в выборах правительства. Для этого нужно было иметь немецкое гражданство. Я поразмышляла и решила, что я сохраню либо своё российское гражданство. Так я могу без каких-либо бюрократических проблем и в любое время ездить на мою Родину. Тот факт, что я здесь не имею права голосовать меня никогда нисколичко не огорчал и не мешал мне. Я с гордостью была и останусь причастницой моей страны.

Пришло время для расстования.

В делах и заботах две недели отпуска моего мужа пролетели как одно мгновение. Он улетал на целый долгий месяц опять в Россию. Его фирма не закончила ещё свою работу там. Всё как-будто перевернулось с ног на голову. Раньше я была там, а он здесь в Германии. Сейчас всё наоборот. Я завидовала ему, что он поедет туда в мою родную страну. Какая-то стонущая тоска по Отчизне начала зарождаться в моём сердце. Мои воспоминания о Родине были ещё свежи и от них не пахло архивной пылью. Но со временем печаль и желание побывать на родной сторонке и повидаться с моими родными набирало всё больше и больше свои обороты. С одной стороны я была и останусь гражданка России и я могла бы спокойно, без оформления каких-либо бумаг лететь туда с ним. Но сдругой стороны у меня были уже обязанности в Германии и они крепко держали меня тут. Да, когда Бьёрн собирал свой чемодан, у меня на душе скребли кошки и странные ощущения овладевали мной, с которыми мне предстояло ещё смириться.

После его отлёта в Россию для нас снова началась новая жизнь. Лицо в лицо я столкнулась с будничной реальностью. Я осталась одна, совершенно одна в большом доме и до-сих пор ещё в чужой стране. У меня здесь не было ни подруг, ни родных, ни знакомых. Мне даже не с кем было поговорить из-за нехватки навыков языка. Вся ответственность за этот дом и за хозяйство легли на мои плечи. Я даже очень боялась того, что не дай Бог в доме что-то сломается или произойдёт. На моём ломанном немецком я не смогла бы объяснить и разрешить проблему случившегося.

Один раз, вспоминается мне, нам делали дорогу перед домом. Один из строителей позвонил в дверь и хотел что-то спросить насчёт входной дорожки перед нашим домом. Я не хотела открывать ему дверь, потому что я боялась с ним разговаривать. Я даже в какой-то степени стеснялась себя и не хотела показываться людям. Этот рабочий знал, что кто-то находится в доме и продолжал упорно звонить. Я по-тихонечку закрыла дверь и ушла в огород, чтобы не слышать этих звонков и чтобы он не видел, что кто-то находиться внутри. Потом эта строительная фирма нашла в строительных документах номер телефона моего мужа и они обговорили с ним все подробности выкладки этой дорожки по телефону. Если я сейчас мысленно возвращаюсь к этому случаю, то я понимаю, что я вела себя тогда очень глупо и смешно. Да, в те начальные времена я была во всех поступках и во всех действиях очень и очень неуверенная и я сама не знала, что верно, а что фальш.

У меня не было такого ощущения, что я нахожусь дома. Мои лёгкие спирало от нехватки родного воздуха. Я чувствовала себя, как маленькая девочка, которой ещё всему надо было учиться – говорить, правильно вести себя в новом обществе и крепко не качаясь стоять на ногах. Моё тогдашнее состояние можно было ещё так описать, что я как-будто где-то была в гостях и скромно сидя на диванчике боялась что-то повредить или лишнее слово сказать. Когда Бьёрн был дома, то я чувствовала его поддержку и его сильное плечо, за которое я могла в любой момент спрятаться. Когда он уезжал, то всё меня окружающее становилось мне чужим и холодным. Мне было так одиноко и тоскливо, что в один момент я даже хотела уже собрать чемодан и уехать обратно, но…

Мой сын пошёл в школу. Каждый день я возила Ильюшу туда на велосипеде и потом забирала его из продлёнки. Мы специально это так сделали, что он в группу продлённого дня пошёл, для того, чтобы он побыстрее овладел немецким языком. У него всё складывалось хорошо. Он быстро влился в группу своих одноклассников и бойко схватил язык. Меня это очень радовало и я очень гордилась им – это было для меня, как луч солнца сквозь серые будни. У меня наоборот образовались небольшие проблемы в общении с учителями. Мне не хотелось вводить Илью в неприятные ситуации. По-простому сказать, я не хотела, чтобы он меня стеснялся. Я думала, что если его ровесники услышат мой плохой немецкий, то они будут над ним подсмеиваться и подшучивать. Я старалась при беседе с учителями делать вид, что я всё понимаю и пыталась коротко, но внятно отвечать, если это только потребуется. По прошествии времени и даже нескольких годов я осознала, что эти все мои страхи и постоянная игра в прятки были совершенно напрасны – это были только мои предрассудки. Они всё-равно знали, кто мы такие и откуда мы приехали. Мне надо было по-смелее, по-увереннее и даже по- наглее быть и высоко держать голову и решительно смотреть в глаза.

Но из какого животворящего источника могла бы я тогда подчерпнуть эти животворящие силы? У меня здесь не было никого, с кем бы я могла поделиться или просто выплакаться. Наружу и для детей мне надо было быть сильной и крепкой. Я не могла даже моей маме по телефону рассказать то, что у меня в действительности на душе творилось. Радостным и приветливым голосом я поведывала ей, что у нас всё отлично и что мы здесь хорошо устроились, но при этом жгучие слёзы текли по моему лицу. Она не могла этого видеть и я не хотела её расстраивать и тоже не желала ей показывать мои слабости. Это всё невысказанное и невыплаканное скапливалось во мне и в какой-то степени начало влиять на осознание моей личности и всего мировозрения. Я чувствовала, что я становлюсь какая-то другая – такая, какой я себя ещё не знала. В те времена я чётко осознала в сущности своего бытия огромное значение того места, где я родилась и выросла и сильной привязанности и тяги к этому родному клочку земли. Закрывая глаза я печально пропевала слова из песни Ю. Шевчука „Родина-Уродина„: Еду я на Родину, пусть кричат уродина, а она мне нравится – хоть и не красавица… Первый год проживания здесь на моей „новой, второй Родине“ был сымый тяжёлый для меня, особенно в эмоциональном и психическом состоянии.

Но как в народе говориться, что время зализывает даже самые глубокие раны и человек это такое существо, которое ко всему может приспосабливаться. Так и у нас со временем встало всё на свои места. Я по-тихоньку переработала и выпустила из души все эти негативные и угнетающие меня эмоции и научилась жить и немного усмирять свою тоску по Отчизне. Жизнь продолжается и не стоит на месте!

Заключение.

Первые шаги были сделаны. В чём-то они были уверенными и быстрыми – эта вся ходьба по инстанциям по оформлению документов. В другом были они болезненными, мучительными и уродливыми – это привыкание ко всему чужому и незнакомому. Но они были пройдены. Ими обогатила я свой багаж жизненного и бесценного опыта. Все начальные трудности и переживания закалили меня для последующей нашей жизни здесь на новом месте. Начало всего было заложено! А что дальше с нами будет – это только Бог знает.