Ура, разрешили – летим!
Этим летом я наконец-то была дома – на моей Родине. В последний раз я гостила там три года назад. Мы планировали ещё в прошлом году туда съездить, но из-за бушующего на земле Корона-Вируса у нас это к нашему большому сожалению не получилось. Все границы были закрыты и самолёты летали только в экстренных случаях.
Я была конечно очень растроенна по этому поводу. Моя Мама уже в почтенном возрасте и она живёт там совсем одна. У меня есть ещё старший брат, но он живёт в далёкой Сибири и поэтому тоже не всегда находит время, чтобы приехать к ней. Это всё доставляло мне большие беспокойства. Хотя я каждую неделю созванивалась с ней и она рассказывала мне, что у неё всё путём, но мне нестерпимо желалось её увидеть своими глазами и самой убедиться в этом, а не в обратном. Мне бы очень хотелось, чтобы мы не так далеко друг от друга жили. Мы имели бы более тесный контакт и я могла бы по-быстрее выбраться, если это было бы необходимо. Очень жаль, что нас разделяют тысячи килиметров. Да, не так-то всё просто. Но так распорядилась судьба. Она закинула меня далеко за тридяветь земель. И поэтому я всегда стараюсь по-чаще, как работа и обстановка в обоих странах позволяет, выбираться к ней. Я знаю, что она нас очень ждёт и очень тоскует по нам. Ах, Мама.
Как только страсти по этому вредному вирусу немного улеглись, то мы сразу заказали билеты на самолёт. На тот момент у нас не было никакой гарантии, что эта поездка в Россию вообще состоится. Могло бы так получится, что эта инфекция с новой силой опять набрала бы свои обороты. И наши планы лопнули бы как мыльный пузырь и заплаченные за билеты кровные денежки остались бы во владении Авиакомпании. Но мы всё-таки решились на этот шаг, с огромной надеждой на то, что всё останется в разрешённой норме и мы всё-таки сможем на короткое время слетать туда.
Из нашего трёхнедельного отпуска мы запланировали только восемь дней для пребывания в моём родном городе. Мы предусмотрительно рассчитали так, что если нас всё-таки после приезда обратно в Германию закроют на карантин, то эти последние две недели от нашего летнего отдыха останутся для этого инфекционного заключения. Нам конечно этого очень не хотелось и мы со всеми святыми надеялись, что мы останемся на свободе. Но как говорится – через башку не перепрыгнешь! Нам было абсолютно всё-равно и мы были ко всему готовы – самое главное, что мы были там. Это была в какой-то степени обязательная поездка, которую ни в коем случае нельзя было откладывать. Да, времена – времечко.
Предпоездные хлопоты и заботы.
Я с огромным нетерпением и с трепетным волнением ожидала дня нашего отлёта. от одной мысли, что мы наконец-то полетим туда, у меня от радости начинал болеть живот. Я летала по магазинам в поисках подходящих и нужных подарков. Мне всем хотелось угодить и ни о чём не забыть. Мама сообщила мне ещё по телефону, что мой брат приедет к ней с семьёй из Сибирии специально для того, чтобы повидаться с нами. Эта новость сделала меня ещё больше взволнованнее. Я уже предвкушала встречу с ним и тоже хотела одарить его чем-то особенным, тем, чего у него ещё не было. Для покупки этих особенных подарков, которые мы не каждый день делаем, я и мой муж специально поехали в Берлин. У нас были уже некоторые задумки и мы очень надеялись на то, что мы сможем их там воплотить в жизнь.
Один раз Глеб, мой брат, заикнулся про то, что неплохо бы иметь настоящую баварскую пивную кружку – Круг называется она по немецки. В него вмещается примерно пол литра пива. И к нему ещё на его верхнем краю прилагается такая крыжочка для того, чтобы пиво не расплёскивалось. Я подумала, что это действительно будет отличный подарок, которому он обрадуется. И на самом деле, в Берлине всё получилось – мы всё нашли и подарки были полностью для всех готовы! Теперь смело можно было собирать чемоданы!
За один день до нашего отъезда я разговаривала с мамой по телефону. Мы обговорили с ней все мельчайшие детали нашего приезда – когда, где и куда. И в конце этого разговора я сказала ей: – „Ну ладно мама, тогда до завтра моя родная – завтра мы наконец-то увидимся!“. Когда я закончила этот разговор, то я ещё не могла полностью поверить в правоту моих произнесённых слов. И я ещё не была уверена в том, что мы завтра действительно улетим. Что нас не отошлют обратно с Аэропорта домой, потому что Россия на тот момент стала страна высокой заражаемости. Мы до сих-пор очень сомневались в хорошем исходе нашего предстоящего полёта. Мы поехали туда просто на обум. Примерно так думали мы – что будет, то будет! Но не смотря на эти грустные и не уверенные размышления я представляла себе уже то, что сейчас я сижу в моём кресле здесь в Германии, а завтра уже с моей мамой за столом – в России. От этих мыслей начинало опять от счастья щекотать в животе.
В Аэропорт – до Берлина.
Наша долгая дорога началась. Мы ехали на машине, в направлении Берлинского Аэропорта. Нам предстояло два раза лететь – сначало до Санкт-Петербурга, а потом до Уфы, и оттуда ещё потом шестичасовая тряска на Такси до места нашего назначения. Да, мой муж нашёл меня и привёз сюда в Германию из самой российской глубинки. В нашем багаже лежали все необходимые документы для перелёта через границу в это непростое время – ПЦР Коронатест – он должен был быть конечно отрицательный; специальная виза для выезда моего мужа – он летел как сопроводительное лицо для посещения родственников его жены. И конечно без паспортов и различных удостоверений нельзя было тоже обойтись. Я сидела молча на заднем сидении и уже предвкушала то, что нас ожидало.
В Аэропорту я увидела стоящих людей на регистрацию нашего самолёта. От радости я чуть не сделала в штаны. В тот момент я внутренне ликовала:- „Yes – его не отменили! Мы всё-таки полетим!“. И потом всё закрутилось очень быстро – билеты, багаж, томоженный контроль. И вот мы сидим уже в зале ожидания. Я была очень взволнованна и не могла сидеть на одном месте. Мне не хотелось ни пить, ни есть – я желала только по-быстрее туда, в самолёт и лететь. Но с другой стороны, какой-то щекотящий холодок начинал пробегать у меня по спине. Я представляла себе то, как эта огромная машина начинает грохотать и трястись и потом медленно в горизонтальном направлении отрываться от земли и взмывать в облака. От этого кино в моей голове мне становилось плохо, потому что я боялась и до сих пор боюсь летать на самолётах. Я всегда думала так, что не дай бог если там в воздухе в тысячи километров от земли что-то случится, то тебе уже никто и ничто не поможет. От тебя не останется ничего и твоё тело превратиться в мясной фарш. На земле ещё есть какие-то шансы для выживания и для спасения – там под облаками абсолютно никаких. Но я гнала от себя эти мрачные размышления – мой ангел хранитель всегда со мной и всё будет хорошо.
Первый перелёт.
Я долго стояла у большого окна и смотрела через него на стоянку, где в ряд стояли самолёты различных Авиакомпаний. Они были цветные и грамозкие. Наконец-то я разглядела наш аэрофлотский лайнер. Его начали уже подготавливать к посадке пассажиров. И к нему тоже подъехала тележка наполненная чемоданами. Я старалась глазами из этой кучи разыскать наш лиловый большой чемоданище. Но я его не увидела и подумала:- „О, он лежит наверное на самом низу, придавленный всеми остальными сумками. Это конечно не очень хорошо! От этого он будет поцарапанный и обшарпанный. А вобще-то это не важно – самое главное, что мы его обратно получим и он не останется лежать забытым здесь в берлинском Аэропорту!“. И вдруг мы увидели, что люди вокруг нас начали суетиться. Мы поглядели на стойку на посадку к самолёту и там за ней стояла уже сияющая стюардесса. И на табло высветился номер нашего рейса. Зелёный коридор был открыт:- „Ещё немного. Ещё чуть-чуть. И я полечу наконец-то в родные края – домой, к Маме!“
Я напряжённо сидела в удобном и мягком кресле внутри самолёта и непрерывно многократно повторяла про себя молитву Отче мой. Мой панический страх перед полётом ещё не покинул меня. В салоне этого лайнера было много маленьких детей. На дворе стояло время отпусков и летних каникул и конечно многие использовали это прекрасное время для посещения своих родственников. Эти маленькие пассажиры были очень неспокойными и постоянно капризничали и ревели по всякому пустяшному поводу. В стеснённом пространстве самолёта и в его воздухе пахло всевозможной едой. От этого всего меня начинало уже подташнивать. Я сама по профессии воспитатель, но эти постоянно ноющие детишки и ихние родители, которые ничего против этого не делали начинали меня по- тихоньку уже раздрожать. Но против этого ничего нельзя было сделать – только запастись терпением и спокойствием до окончания полёта. Дети есть дети и этим всё сказано.
И вдруг я услышала рокотание мотора и самолёт сдвинулся с места. Он медленно и тяжело, как огромный гигант покатился к взлётной полосе. Я отчётливо под своими ногами ощущала вибрацию от катящихся по земле шасси. В этот момент все окружающие меня раздрожители потеряли своё значение и громкость. Я откинулась на спинку кресла и вцепилась руками за его подлокотники. Меня охватило из ни откуда взявшееся чувство оцепенения. Мурашки пробежали по коже, ком подкатился к горлу и глаза наполнились слезами:- “ Я лечу на Родину. Мама я еду. Я скоро буду дома. Недолго осталось, подожди ещё немножко моя родная.“. Украдкой от моего мужа вытерла я выбежавшие из глаз слёзы. Я не хотела в тот момент отвечать на его возникающие вопросы по этому поводу. Отвернувшись к элюминатору я наблюдала, как немецкая земля пропадала в густых облаках.
Мы благополучно долетели до Санкт-Петербурга, до Аэропорта Пулково. Со всех сторон нас окружала русская речь. Это было конечно по началу очень даже непривычно. У меня на первых порах возникли проблемы объяснения на моём родном языке! Он был каким-то нескладным и немного ломанным. Я не могла быстро подобрать подходящие слова и строить предложения как пологается настоящему русско-язычному человеку. Это меня очень злило и бесило! Каждый, с кем я разговаривала слышал мой уже сформировавшийся немецкий акцент. Даже, когда я ещё в Германии договаривалась по телефону с таксистом насчёт такси от Уфы, то он мне тоже сказал, что у меня уже сильный акцент. В душе и в сердце я была и буду настоящая руссачка, а умение и навык говорить на этом моём родном языке немного уже подзабылся. Уже скоро предстояло мне общение со всеми моими родственниками и они ожидают от меня конечно много расскозов о том, как мы живём и как у нас дела. Поэтому мне надо было как можно скорее поднатаскиваться в разговорной речи на русском языке.
Что ещё мне там в Аэропорту отчётливо бросилось в глаза насчёт этих Корона-Правил, что у всех людей на лице была одета маска, но только под подбородком. Служащие Аэропорта не обращали на это никакого внимания и не указывали людям на то, чтобы они правильно носили маску. У нас в Германии без этой надоевшей до ужаса маски невозможно куда-либо зайти. Везде ходят наблюдатели и полицисты и заставляют правильно одеть этот способ защиты от эпидемии. Мы с мужем рассудили так, что мы по- прежнему будем носить эту маску и снимать её только на свежем воздухе. В конечном итоге Россия считалась страной высокой заражаемости и высокого риска. Мы не хотели заразиться этой заразой, потому что нам через неделю надо было лететь обратно в Германию. И мы не желали провести две оставшиеся недели от нашего отпуска в карантине где-то в городской российской больнице. Мы выделялись конечно из толпы и люди посматривали на нас, как на белых ворон, но нас эти взгляды нисколько не смущали. Каждый решает сам, как ему поступать и как себя вести.
Последний рывок.
Следующая цель нашего полёта была Уфа. Для меня наступила уже как говориться рутина переезда. Всё делалось, как было предписано во всех правилах и распоряжениях и машинально. Я была в России, но ещё не дома. Мне так хотелось по быстрее добраться уже до туда. И вот я открываю глаза и вижу из иллюминатора самолёта – Уфа:- „Больше, чем половина пути уже проехана. Ещё один рывок и мы будем уже дома!“. Наши силы подходили уже к концу и усталость скашивала нас с ног
На ватных ногах выплелись мы из здания Аэропорта. Наш таксист как бравый солдатик стоял уже там и с нетерпением ожидал нас. Небольшая пауза, долгожданный после полёта перекур и опять ехать, трястись и ещё раз ехать. Пять часов езды отделяли нас от моего родного города. Дорога домой была очень долгая и длинная. Мы сели в машину. Я закрыла глаза и постаралась немного расслабиться и поспать.
На какой-то момент я действительно оключилась от реальности. И вдруг как-будто из колокола до меня донёсся голос таксиста:- „Ещё немного и мы будем в Камбарке“ (так называется мой родной город). Я взбодрилась и начала напряжённо вглядываться в бегущую перед капотом дорогу. Где-то вдалеке я рассмотрела высвечивающейся дорожный знак, на котором стояло Камбарка. Моё сердце радостно застучало. Я прилипла к стеклу и начала жадно рассматривать до боли знакомые окрестности. Вот наш Базар и церковь. А здесь наша городская площадь во главе с Белым домом и вау – там посередине стоит теперь фонтан и он светиться ещё в темноте всеми цветами радуги! Это была новая достопримичательность, о которой я ещё не знала. И для меня это было конечно большое и приятное удивление. Какие-то дома уже были снесены, а какие-то были построены. Всё было интерессно и завораживающе. И вот мы приблизились к нашему Камбарскому Пруду – какое всё родное и милое. Туда я ещё девчёнкой, с моим братом или с подружками бегала купаться, а потом позже с моими двумя детьми. Я выросла около этого пруда, потому что мы не далеко от него жили. Поэтому с ним у меня были связаны особенно трогательные воспоминания.
Долгожданная встреча.
Мы заехали уже в микрорайон, в котором проживала моя Мама. Я ещё подумала, что на дворе уже глубокая ночь, поэтому надо постараться быть по-тише. Но я не поверила своим глазам и моё сердце сжалось от трепета и от переполняющей его огромной радости. В темноте я узнала знакомую фигуру моей Мамы. Она волнительно туда- сюда ходила по дороге и всматривалась в темноту. Я дрожащими руками ткнула в руку таксиста плату за проезд и выскочила из машины. Мы обнимались и плакали. И снова плакали и обнимались. Мы так соскучились друг по другу. Из-за этой внезапно ворвавшуюся в нашу жизнь эпидемии, мы не виделись долгих три года. „Ах, Мама наконец-то я дома. Наконец-то я с тобой моя самая родная и любимая“.
Ещё внизу у подъезда и в темноте я заметила, что моя Мама очень хорошо выглядит. Когда мы поднялись вверх, в её квартиру, то при свете я ещё больше убедилась в этом. Она выглядела для своих 73 года просто замечательно! Этот факт очень обрадовал меня. И моя постоянная тревога за неё немного улеглась. Мы были после долгой дороги очень измотанными, поэтому я не могла полноценно всё оценить. Это были мои первые и очень приятные впечатления. Но мне так хотелось, чтобы они такими и остались бы. Мне не хотелось от Мамы узнать то, про что я ещё пока не знала. Поэтому нам надо было отоспаться и опять набраться сил, а потом полностью окунуться на одну неделю в жизнь с моими близкими и любимыми людьми.
Мы сидели за кухонным столом и я наблюдала, как Мама суетилась у плиты в подготовке ужина для нас. Она оживлённо щебетала при этом:- „Вы же усталые и голодные с дороги приехали. Я специально для тебя приготовила твоё любимое кушанье – твои котлеты с картофельным пюре. А тут ещё огуречный салатик из моих огурцов с огорода“. Эта суета была такая трогательная. Я снова почувствовала себя, как раньше в моём далёком детстве – просто любимой дочерью. Это чувство я уже почти-то позабыла. В моей сейчасной жизни я сама Мама и жена и самостоятельная женщина. Это было так проникновенно снова ощущать, что моя Мама здесь – около меня и что я просто маленькая девочка и перед ней её любимая дочь, за которую она очень гордилась. Такое бесценное чувство может дать только Мама. И такие сердечные слова можно услышать только от своей Мамы. И я всем сердцем и каждой клеточкой моего тела полностью почувствовала, что я ДОМА.
Утреннее приветствие из моего детства.
Мы проснулись с лучами восходящего солнца. С улицы доносились до нас голоса просыпающего МОЕГО города. И снова с теплотой в душе мне подумалось – Я ДОМА. Всё-таки, как истосковалась я по моей Родине! Потом из комнаты я вышла в коридор. Там встретила меня Мама с улыбкой на лице и со словами:- „Доброе утро моё солнышко!“. От этих слов мне захотелось разреветься от счастья. Я уже позабыла, как они ощущаются. И опять я стояла перед ней, как маленькая любимая ею доченька и глядела на свою Маму большими, распахнутыми глазами. Как тогда, в моём далёком детстве, когда она меня ещё в школу будила и каждое моё утро начиналось с этих прекрасных и опекающих слов. Только тогда это было для меня так, как должно оно и быть. Я пропускала их мимо ушей и невыспавшись бурчала ей в ответ:- „Да, да – оно вообще и не доброе. Опять эта проклятущая школа!“. И я не понимала в полной степени значение этих нежных слов, что сколько материнской любви было отражено в них. Сейчас по пройдению нескольких десятилетий эти вновь обращённые ко мне слова достигли самую глубину моего сердца с ихней искренностью, проникновенностью и любовью. Они согрели трепетным огнём мою уже в какой-то степени оголодавшую душу и я осознала, что мне их очень и очень не хватало! Сейчас, находясь уже здесь в Германии я с теплотой в сердце вспоминаю про это утреннее мамино приветствие. Как хорошо, что она у меня ещё есть.
Всплывшие воспоминания …
Из кухни доносились до нашего носа вкусные запахи завтрака. И снова пронеслось у меня голове – я у Мамы. Она старательно и на её манер, так, как я из моего детства помню, приготовила что-то вкусненькое для нас. Раньше, когда я и мой брат ещё маленькие были, Мама вставала каждый день в четыре утра и варила для нас на целый деньвкуснейшие кушанья. На завтрак мы ели уже котлеты или нажаренные блинчики со сметаной или ещё что-нибудь объеденческое. Потом она специально показывала нам, что нам на обед оставлено – это было тоже конечно очень вкусно. И мысли об обеде не давали мне и моему брату в школе никакого покоя. Поэтому мы даже сбегали с уроков, чтобы по-быстрее и первым быть дома и потом застать самый лакомый кусочик. Мы были убеждены в том, что кто последний домой придёт – тот и проиграл и должен был как сказать объедки доедать. Доходило даже того, что между нами разгоралась настоящая драка, например из-за последней котлеты. Я всегда со смехом вспоминаю про эту нашу делёжку. Один раз мы разодрались до такой степени, что даже не заметив этого выбили окно на кухне – Глеб запустил в меня кочергой и я к моему великому счастью втянула голову в плечи. Конечно нам за это потом хорошенько досталось от наших родителей. Мама всегда по этому поводу всплёскивала руками:- „Я всегда полнейшие большие кастрюли варила и вам всё-равно этого не хватало!“. А я скажу почему – потому что всегда было очень превкуснище! Ах, у меня было прекрасное и весёлое детство!
Братулька, роднулька.
Во время душевных разговоров за утренним столом, как гром с ясного неба кто-то позвонил в дверь. Мама оживлённо произнесла:- „Оляна, иди открой дверь – это Глеб пришёл“. Я даже в какой-то степени разволновалась от предвкушающей встречи с ним. Дверь распахнулась и на пороге действительно стоял мой старший брат со своей женой и сыном. Опять что-то трепетное повернулось во мне – мой братулька, мой роднулька. Мы упали друг-другу в объятия. Потом я внимательно оглядела его. Он конечно изменился – на всех нас откладывает время свой отпечаток. Я была так растрогана тем, что они специально из-за нас из Сибири приехали сюда. Это означало то, что он тоже нетерпеливо ждал нашего приезда и по нам соскучился и хотел непременно с нами повидаться. Я ему была за это очень благодарна. Мы не могли из Германии из-за этих правил въезда во время эпидемии напрямую прилететь к нему. Вернее сказать, я бы смогла, потому что я гражданка России, а мой муж нет. Он летел со мной как сопроводительное лицо к моим родственникам. И это было при выдаче его визы строго зарегистрировано. Но всё хорошо, что хорошо кончается. Вся наша семья была в составе – кроме Папы …
К Папе …
Мы засобирались на кладбище. Заходя туда, на меня с надгробных памятников глядели много знакомых мне лиц. Я ужаснулась в том, что за эти три года столько известных мне людей померло. Я знала и помнила их ещё со школы или просто из круга моего прежнего общения. Мою бывшую подругу Лену, которая скончалась год назад мы так и не нашли. Мне очень взгрустнулось по этому поводу. Вообще нахождение на кладбище всегда было связано для меня с печалью и горестью. За каждым лежащим тут человеком скрываеться своя судьба и свой жизненный путь. И при нахождении знакомых мне Имён и Фамилий, проплывала скорбительно как в кино ихняя судьба перед моими глазами. Это было очень печально для меня и потом ещё некоторое время эти мысли по усопшему сопровождали меня.
Но мы направились дальше. Папа лежал вдалеке – около лесочка. Ещё из далека я заметила его глаза. И я чётко ощутила его пристальный взгляд. Он как-будто искал меня глазами. От этого у меня пробежали мурашки по коже и ноги зашагали быстрее. Он как-будто говорил мне:- „Доченька, быстрее иди ко мне. Я так соскучился по тебе. Я так ждал тебя“. Мы всегда были тесно связаны друг с другом и я всегда была его любимая папина дочка. При приближении к его могиле моё сердце наполнилось глубокой скорбью о нём. Опять, как тогда при его похоронах что-то болезненное и колющее пронизывало его. Я расплакалась и приблизилась первая к Папе. Я погладила рукой его фотографию и поцеловала её. Потом села на край могилки и промолвила:- „Папочка я здесь мой хороший. Я приехала. Не обижайся на меня, что я так долго у тебя не была“. Сидя рядом с ним, мне стало так хорошо и легко. Я представила себе, что я сижу у него в ногах и разговариваю с ним. И эта горесть и боль начали меня по тихоньку отпускать.
Потом подошёл Глеб к нему, но я так и осталась сидеть на краю папиной могилы. Мне не хотелось вставать. У меня было действительно такое ощущение, что я видаюсь с ним. По нашим русским традициям надо было помянуть усопшего. Глеб открыл бутылку водки и налил в стаканчик каждому из нас глоток этого горького напитка. И потом произнёс при этом:- „Надо выпить за папу, чтобы он довольный был. Царство тебе небесное Папа и пусть земля будет тебе пухом. За тебя Отец“. Я вообще-то водку не пью из-за её противности, но за Папу я опустошила мой стаканчик до дна. Потом я положила ему на могилку сигарет, потому что при жизни он любил курить и ещё сладостей. И конечно не допитую бутылку водки мы тоже оставили там. С мыслями о том, что кто-нибудь ещё посидит около него и помянёт его усопшую душу.
Потом Мама сказала:- „Когда уходить будем, то не оглядывайтесь. А то он побежит за нами. Его место тут и пусть он с богом тут остаётся“. Мы перекрестились и пошли. Я прошептала ему на прощание:- „Ну вот и повидались Папочка. Мы к тебе обязательно в следующий раз придём. Я очень надеюсь, что мы не на так долго расстаёмся. Когда-нибудь придёт конец этой Короне и жизнь опять станет нормальная. Пока Папочка, до скорого. Я очень люблю тебя“. И я ещё раз поцеловала его фотографию.
Дни на Родине.
Мамин зелёный оазис.
Дни проходили один за другим очень мимолётно. Я даже сама этому поражалась, что неделя вроде-бы только началась и не успеешь опомниться как она уже подходила к своему концу. Ещё перед нашим отъездом в Россию я так запланировала и об этом всем рассказала, что мы едем к Маме и поэтому всё время там мы будем проводить только с ней. Мне не хотелось эти драгоценные минуты на Родине тратить на какие-нибудь бесмысленные посещения и на пустяшные занятия. Я так долго этого ждала, что мы наконец-то смогли выехать в Россию и я так сильно истосковалась по Маме, поэтому время было на вес золота!
Погода была просто восхитительная – каждый день 30 градусов. Мы как-будто на юге побывали. Ежедневно мы ходили на огород. Мы старались облегчить мамину работу над грядками и посадками хотя-бы на это короткое время нахождения нас там. Я восхищалась её трудолюбием и работоспособностью! У неё там росли ни какие-нибудь пар цветочков, а целый приусадебный участок был засажен всевозможными овощами и ещё картошкой на пар центнеров. И при такой жаре эти все зелёные насаждения нуждались конечно в поливке. На удобства водопровода она не могла рассчитывать – его просто никогда не было. Да, это было бы как в сказке, если просто бы повернуть краник и водичка из него просто бы полилась. Нет, реальность выглядела совсем по другому – воду она качала из полувысохшего колодца. Это был настоящий фитнесс – получше чем в какой-либо качалке.
Но Мама ни на что не жаловалась. Она любила свой огород и проводила там каждый день долгие часы. Она говорила, что без него она заржавеет и расклеится. Здесь она конечно работает, но и отдыхает. Он дарит ей спокойствие и уровновешанность. На наши речи о том, что всё сейчас можно в магазине уже купить и что тебе не надо надсажаться на этом огороде, она отвечала:- „А чё мне дома- то делать. В потолок глядеть и мух считать. Тут я на свежем воздухе, я шевелюсь немного. И у меня есть какае-то забота!“. Немного задумавшись над её словами, я убедилась в ихней правоте. Если ей это радость доставляет и если у неё пока на это силы есть, то пусть она этим занимается.
Мамин образ жизни – это действительно пример для подражания! Она ещё работает, потом ведёт огород, по дому она делает всё сама и ни в коем случае не опускает руки. Старается держать себя бодренько и активно! Я была очень рада и счастлива, что у неё так всё хорошо и что она ещё в такой прекрасной форме. И для себя я тоже решила, что я буду такая-же как Мама! Самое главное не сидеть как гнилая кочка на месте, а что-то делать и предпринимать. Шевелиться и ворочаться! И может-быть в этом заключается рецепт вечной Молодости!
Течёт река Кама …
Один раз Глеб предложил нам на Каму съездить – по купаться. Мы с этим сразу согласились, потому что на улице духотища была невыносимая. С рекой Камой у меня связаны особые воспоминания. Когда я ещё ребёнком была, я ездила туда с Папой на мотоцикле. И я сидела ещё в коляске, прикреплённой к нему – это было просто здорово и круто. После купания в прохладной и очень освежающей водичке мы ходили по ягоды и по грибы. Это зависело от времени года. Потом подростком уже на мотоциклах с группой рокеров мы проводили на Каме много весёлых и упойных вечеров. Всегда имелся повод для какого-нибудь отмечания чего-либо. И мы там праздновали и веселились, жарили шашлыки, а потом где-нибудь под кустом высыпались и на утро это веселье продолжалось дальше. Ох, весело было! Да, к этой удмуртской реке у меня всегда было особое и личное отношение.
В моих воспоминания Кама осталась, как текущая река с обрывистыми берегами. Мы всегда раньше подыскивали не очень крутой берег, с которого можно было бы не сломая ноги зайти в воду. То есть она была такой, какой её природа создала. Поэтому я так и думала, что поди у Глеба есть такое уютное местечко, где он всегда останавливается для отдыха и купания. Но когда мы туда подъехали, то у меня от удивления чуть челюсть не отвалилась. Передо мной предвстал настоящий песочный пляж, с красивой панорамой на реку. Ого – вот это да!!! Там даже можно было взять лодку на прокат или прокатиться на катере с группой туристов. И ещё скамейки, столы и вагончик с мороженым. Вообщем всё было цивильно, как на море в курортном месте. Моему удивлению не было конца!
Но моя родная Кама осталась прежней. Водичка была чистая, приятная и прохладительная. В ней было небольшое течение, поэтому при купании нужно было опасаться, чтобы оно тебя куда-нибудь не унесло. Вообще-то я не любитель купаться в холодной воде, но в этот раз я решила – в Каме я непременно искупаюсь. Если мы уже тут, то надо пользоваться этой возможностью! И мне это так понравилось. Я визжала от удовольствия, прыгала, плескалась как ребёнок с сыном Глеба. Мои восторженные визги разносились по всему берегу. Люди там оглядывались на нас и улыбались. Мне даже не хотелось вылезать из воды. Таааак хорошо было там! И снова от этой чудесной реки у меня остались трепетные, незабываемые воспоминания, которые я увезла с собой в Германию. Они будут меня согревать в холодные зимние вечера.
Подготовка к отъезду.
Как песочные часы, отсчитывали они наши последние деньки и часочки пребывания здесь. Песчинки этих часов беспощадно пересыпались из верхней части настоящего в нижний сосуд уже к сожалению прошедшего. Я уже предвкушала нашу длинную дорогу назад. И от этого наша повседневная лёгкость и непринуждённость жития тут начинали куда-то улетучиваться.
Нам надо было ещё где-то раздобыть этот необходимый по сегодняшным временам ПЦР-Тест. Без него нас не выпустили бы за границу. Мама посоветовала нам обратиться в новую, открывшуюся здесь в Камбарке платную клинику. И на самом деле, там получилось всё без всяких особых проблем. Они сделали нам его по всем европейским стандартам – в двух экземплярах и на двух языках. Конечно за каждую добавочную услугу, например язык и скорость готовки теста, надо было ещё больше выкладывать денежек из кармана.
И вообще можно сказать, что Корона это дорогое удовольствие! Нужно везде и за всё намного дороже платить, чем в нормальное до короны время. И все эти новые распоряжения, связанные с этой эпидемией и с выездом из одной страны в другую тоже далеко не бесплатные. Я частенько охала и ахала и вспоминала эти добрые и хорошие времена до этого всего:- „Как хорошо было раньше. Надо было только билет на самолёт заказать и потом, когда время подойдёт – лети, как свободная птица! А сейчас …“.Но как говориться выше головы не прыгнешь. Может-быть наступят когда-нибудь более спокойные времена и всё будет опять по старому и по другому. Почему-то мне даже в это и не верится. С одной стороны она бесит уже всех до безумия, но с другой стороны мы уже привыкли к ней и научились с ней жить. Эти изменения стали неотъемленной частью нашей повседневной жизни.
Самый последний день.
Вот он и наступил – этот день, который я хотела бы отодвинуть назад в самый задний угол и на неопределённое время. Мы специально ничего не запланировали на него. Этот день, до последней его минуты я хотела провести только с Мамой. Я не отходила от неё ни на шаг. Мне было всё-равно, чем заниматься. Молча сидеть или просто бессмысленные передачи по телевизору глядеть – самое главное, что она со мной и я ощущала бы её присутствие около меня. Мы все вместе сходили в последний раз на огород. Потом придя с него я приготовила обед „по немецки“. И в последний раз все вместе за одним столом мы покушали и снова от души наболтались.
Затем Мама достала из шкафа наши семейные фото-альбомы. Фотографии в них были знакомые и в то же время какие-то незнакомые. Я взирала на них совершенно новыми и другими глазами. Передо мной прокручивалась история моей семьи. И с этих потёртых и старых снимков смотрели на меня моё детство, юность и молодость. На них видела я рождение моих детей и всю мою жизнь до … Германии. В тот момент я опять почувствовала себя доченькой моей Мамы. Я тоже нашла своё твёрдое место в этом семейном родовом дереве. От этого осознания я снова чётко ощутила крепкие корни под моими ногами. Все мои дедушки, бабушки, тёти и дяди – они все как-будто стояли за моей спиной, давая мне этим понять, что я не одна и что я продолжение нашей родовой династии. И когда-нибудь мои внуки будут просматривать уже мои фотографии и рассказывать историю моей судьбы своим детям. От этого чувства мой внутренний дух ещё больше укрепился и моя плоть наполнилась жизненной силой и уверенностью в себе. В эти минуты я опять испытала счастливые моменты в моей жизни.
Мы так увлеклись просмотром этих альбомов и разговорами о прошедших временах, что не заметили, как наше время здесь подходило к своему неизбежному окончанию. Как гром с ясного неба зазвонил Мамин мобильник. Она с поблёкшими глазами сообщила нам, что такси ждёт нас уже около подъезда …
После приезда.
Мы были уже где-то примерно два дня дома – в Германии. Всё это время я занималась распаковкой чемоданов, стиранием белья и уборкой по дому. И все эти дни я находилась под впечатлениями, оставленными у меня от России. Как-то один раз я прилегла. И так быстро и крепко уснула, что из моей краткосрочной дневной дремоты получился настоящий мёртвый час в светлое время суток. Потом мой муж рассказывал мне, что он время от времени заглядывал в комнату, чтобы убедиться в том, что со мной всё в порядке. Так крепко я погрузилась в мои сновидения.
Потом, когда я очнулась от своего забвения, то в первую минуту я не могла помять, где я нахожусь. Я оглядела окружающие меня стены. На них висели рисунки и фотографии моих детей. И я не узнала их! Страх охватил меня. Я подумала, что я нахожусь в чужом доме:- „Где я и как я сюда попала?“. Затем тихоничко подошёл Бьёрн ко мне и тихим голосом спросил:- „Наконец-то ты прснулась. Я уже расстраивался за тебя. Хорошо ты спала и что тебе снилось?“. Я поглядела на него выпученными и испуганными глазами и не могла себе вразумить, почему он такой спокойный. После небольшой паузы я всё-таки спросила у него:- „Где мы и где моя Мама? Я заснула у неё, а проснулась где-то в другом месте. Где она?“. Он вопросительно и непонимающими глазами взирал на меня и ничего мне не ответил. Эта его реакция очень разозлила меня:- „Почему он как дурак смотрит на меня и ничего не может понять? Надо Маму искать, а он сидит тут и не шевелится!“. То же самое, что я и подумала, выпалила я ему в лицо. Он ещё некоторое время ошарашенно глядел на меня и потом наконец-то произнёс:- „Дорогая, мы уже в Германии! Твоя Мама осталась в России – всё хорошо! Успокойся пожалуйста“. В эту минуту и после этих его слов на меня наконец-то нашло прозрение. Мне стало очень стыдно. Я погрузилась под одьяло и от туда прошептала:- „Извени за то, что я тебя без причины выругала“.
Удивительно какие шутки играет с нами наше подсознание. Это было какое-то навождение. Такого я ещё никогда не испытывала – это было в самый первейший раз! Я была полностью отключена от реальности. И я даже не опознала лица моих детей, которые смотрели на меня с фотографий на стене. Это помрачение я могу только так объяснить – моё тело находилось уже здесь в Германии, а душа и все мои мысли пребывали ещё там – около Мамы, на Родине. Всё пережитое там было настолько ярко и сильно, что оно прочно аккупировало мою душу и сознание и не хотело отпускать его. Поразительно, но иногда происходят такие вещи, над которыми мы безвластны.
Послесловие.
В родных краях было очень хорошо! Каждый день, проведённый там был наполнен незабываемыми и волнующими событиями. Но время, отведённое нам там для видания было просто очень коротко. Оно пролетело как одно мгновение. Нам очень хотелось ещё по-дольше, хотя бы ещё на одну недельку остаться там. Все наши планы действия были воплощены в жизнь. Но мы делали это всё скоротечно – мы хотели всё успеть и ничего и никого не забыть. Это был забег со временем на перегонки. Нам так хотелось все наши посещения, прогулки и занятия там растянуть на более долгое время, чтобы в полной красе насладиться ими. С болью в душе нам надо было возвращаться обратно – в другую жизнь и в другую страну.
Здесь в Германии я уже прижилась. И я чувствую себя тут тоже как дома. Город, в котором я живу, дом, работа -всё стало уже родное. Мои дети выросли и обосновались здесь. Мы построили здесь свою жизнь, которая мне тоже очень дорога. И тут живут много мне близких и родных людей, которые меня тоже ждут, любят и ценят. И если честно сказать, то здесь я чувствую себя намного счастливее, чем тогда до Германии в России. Я создала тут полноценную семью и через неё приобрела своё простое человеческое счастье и внутреннее спокойствие. Да, другая и вторая жизнь – жизнь после …
Но Родина остаётся Родиной. Хотя в Германии я и дома, но там в России было как-то всё-равно по-другому – намного роднее и милее. Там дышалось даже как-то легче. Ощущение родной земли под ногами, русская речь вокруг меня, еда, которую я люблю и знаю с детства, традиции и поведение окружающих меня людей – это всё моя Родина и это всё заключается во мне и в моём индивидууме.
Я никогда не получу здесь в Германии чувство причастности к этой земле, народу и к этим национальным традициям. Все эти годы я старалась только подстраиваться под них. Я натягивала на лицо как-будто, сделанную под меня и на заказ немецкую маску. И я даже в какой-то степени уже привыкла к ней. Годы, прожитые здесь очень поменяли меня. Я стала другая. Моя Мама даже говорила мне, что я превратилась уже в настоящую немку. Как говорится, с волками жить – по волчьи выть. И моя личность разделилась как-будто на две половины. Но всё-равно, я это знаю и чувствую, что эта русская часть во мне намного перевешивает немецкую. Я навсегда до кожи и костей останусь русской. Поэтому там, в моей родной стране я могу быть сама собой и такая какая я есть. Там имеются конечно классовые различия и люди там тоже бывают разные, но в конечном итоге – все мы слеплены из одного теста. Поэтому дышится там намного легче и свободнее. И ещё я думаю чем старше я становлюсь, тем больше тянет меня туда обратно.
Schreibe einen Kommentar